Тишину предрассветных сумерек над старым аббатством нарушил довольно громкий шорох - и более менее знающий обыватель с удивлением распознал бы в нем шелест огромных птичьих перьев. Парнишка-послушник, согнувшийся в три погибели за приоткрытой дверью, навострил уши - и приглушенно охнул, тут же, впрочем, зажав себе обеими руками рот. Неужто старый писарь и вправду не врет? Неужели на старую колокольню каждый вечер прилетает самый настоящий ангел?
В аббатстве с недавних пор образовался странный обычай - раза два в неделю, а то и чаще, кто-то из монахов относил перед отбоем на вершину старой колокольни аккуратно прикрытую корзину, из которой вкусно тянуло съестным. Слегка покосившаяся звонарня уже давно стояла без дела - с тех пор, как последний звонарь по пьяни свалился оттуда и свернул себе шею, нового так и не нашли, посему колокола сняли, а саму башню закрыли. Там царили пыль, запустение и мыши - до того самого мига, когда по аббатству прошел тихий слушок, что по ночам туда летает ангел. Когда это началось, точно сказать так никто и не смог - но все были уверенны, что относительно недавно.
Послушник вновь прислушался к звукам, что доносились из-за двери звонарного покоя - вот громкие хлопки, раз, два, третий, вот натужно заскрипели деревянные перила, приняв на себя всю тяжесть тела таинственного летуна, вот зашлепали по каменному полу чьи-то босые ноги - и когда до чутких ушей не в меру любопытного мальчугана донеслось азартное чавканье, тот не выдержал, и слегка приоткрыв дверь, выглянул посмотреть.
Ангел оказался каким-то не очень ангельским - тощий, как щепка, и грязный, как беспризорник. Если бы не огромные, серовато-белые крылья, которые ходуном ходили за костлявой спиной припавшего к земле небожителя, можно было бы принять его за обычного уличного оборванца. Странный ангел с жадностью лакал молоко из стоявшей на полу миски, изредка с видом великомученика отрываясь от нее, что бы по звериному вцепиться в буханку хлеба или в два укуса сжевать яблоко. Мальчик нахмурился - не гоже было пресветлому слуге Господа вести себя, как голодная псина, едва дорвавшаяся до миски. Может это и вовсе не ангел? Но крылья...
Вытянув шею и пытаясь рассмотреть незнакомца получше, послушник высунулся из своего укрытия и попытался приоткрыть дверь пошире - но старое дерево подвело его, предательски заскрипев. Ангел мигом вскинулся, весь подобравшись - и вперил взгляд прямо в лицо ошарашенного парня. Послушнику в этот миг показалось, что перед ним сидит самый настоящий демон - по белесому подбородку летуна зловеще стекало молоко, а его странные розовые глаза-блюдца угрощающе мерцали в полумраке. А когда демон еще и зашипел, словно змея, то нервы маленького монаха не выдержали - и тот, с воплем отшатнувшись, рванул вниз по лестнице, спускаясь едва ли не кубарем.
Энджело скривился и презрительно плюнул в сторону. Вот так вот и рушатся все гениальные планы - сколько сил было потрачено на запудривание мозгов аббату и остальным монахам, и все впустую! Теперь сюда без предварительной разведки соваться будет опасно, кто знает, что этот мальчишка еще разболтает. Хотя, подумал Уайт, собирая в подол рубашки остатки припасов, он и так непозволительно долго задержался здесь - уже полгода как монахи аббатства снабжали летуна едой в обмен на демонстрацию "божественных сил", или что они там за них принимали. В любом случае Энджело подумывал над тем, что бы сняться наконец с этого места и перелететь куда ни будь южнее, а так можно начать будет и с малого - перестав, наконец, дурить легковерных обитателей монастыря.
Расправленные крылья легко поймали восходящий поток ветра и послушно понесли Уайта в сторону города - для того кто умеет летать, расстояние между аббатством и городскими стенами было воистину смехотворным. Летел он медленно, стараясь не уронить свой груз и не попасться на глаза кому ни будь особо любопытному - хотя за все годы скитаний Энджело еще ни разу никто не заметил в воздухе, ибо для полетов он всегда выбирал ранний, предрассветный час, когда все еще крепко спят. Хотя позорный прокол с послушником больно ударил по самолюбию летуна, винить в этом можно было разве что свое собственное, вечно голодное брюхо.
Под крылом мелькнули городские стены - и, стремясь как можно быстрее оказаться в безопасности, Уайт сложил крылья и проворно мелькнул серо-белым пятном, поспешно протискиваясь в дыру в огромном, некогда ярком витраже соборной башни. Место это, после случившегося пару лет назад пожара, пользовалось у горожан дурной репутацией, что крылатому было только на руку - в руинах собора, под крышей уцелевшей башни, маленький хитрый воришка свил себе самое настоящее гнездо, куда как сорока стаскивал все, что блестит и плохо лежит.
Никто ровным счетом не обратил внимания на маленькую, сгорбленную фигурку, которая примерно через час после никем не замеченного прилета "ангела" поспешно покинула пожарище, глубоко надвинув капюшон плаща и держась тени. Энджело (а это был именно он) остановился и раздраженно поскреб грязными ногтями сморщенную, как у старика, щеку  - хоть примочки из сока кое-каких едучих ягод и высушивали ему кожу лица, делая ее похожей на сморщенную грушу, но за эту маскировку под старичка приходилось платить постоянным зудом. Потом Уайт подергал на груди пряжку от кожаной сбруи, плотно прижимавшей ему крылья к спине - держит вроде крепко, но мало ли, проверка лишней не будет. Жители окрестного района и жители трущоб знали его в этом облике как Горбуна Энжи, не догадываясь даже об истинной природе тихого и скрытного карлика, которой так же тихо и незаметно обчищал чужие карманы и таскал выпечку с прилавков. Но официально он был просто местным дурачком, порой развлекавшим толпу зевак пением за пару медяков. Уайт передернул плечами и, тяжко вздохнув, покорно засеменил в сторону городского рынка - может, сегодня ему улыбнется удача?

Отредактировано Angelo White (16-08-2012 18:28:49)